Рубрика: Экология

Что такое устойчивое развитие общества? Что делать с надвигающейся экологической катастрофой? Какова роль каждого из нас в этом процессе? Эти и другие вопросы Draftsy обсудил с Нелей Рахимовой, создательницей Открытой школы устойчивого развития.

D: Неля, ты не только основательница Открытой школы, но также являешься активисткой в области устойчивого развития и координатором Коалиции за устойчивое развитие страны. Ты несомненный специалист в этой теме. Какое определение устойчивого развития кажется тебе наиболее точным и современным?

Н.Р.: Устойчивое развитие это концепция, которая описывает существование человечества на планете, при котором мы можем жить гармонично с природой, удовлетворять наши экономические и социальные потребности так, чтобы будущие поколения могли также в свою очередь удовлетворить свои. В 80-х годах был использован перевод «устойчивое развитие», а на русском языке было бы логичнее сказать сбалансированное развитие, что означает, что мы живем в балансе как с природой, так и с будущими поколениями. Это не просто какая-то теория. Концепция устойчивого развития получила политическое признание. Различные декларации были подписаны по этому поводу членами ООН.

D: Ты живешь в Германии, но деятельность школы и коалиции направлена в первую очередь на российскую публику. С чем это связано и с какими сложностями ты сталкиваешься в связи с жизнью и работой в двух странах?

Н.Р.: Я бы не сказала, что деятельность школы направлена только на российскую публику, но скорее на  русскоязычную. Конечно, коалиция российская и ее деятельность действительно направлена на Россию. Основные сложности, с которыми я сталкиваюсь, это конечно тот факт, что не всегда возможно присутствовать на каких-то мероприятиях, происходящих в России. Очень много всего организуется в Москве. И когда мне не удается туда попасть, это означает потерю каких-то возможностей, потерю контактов и финансирования. Несмотря на то, что я не нахожусь в России, меня признают как эксперта, приглашают выступать. С одной стороны, живя в Российской Федерации я, возможно, могла бы сделать больше. С другой стороны, если говорить о безопасности и свободе слова, я не знаю в каких обстоятельствах я могла бы оказаться. Возможно, мне пришлось бы приостановить свою деятельность. Поэтому мне очень сложно говорить об этом в сослагательном наклонении.

D: Есть ли в России аналоги Открытой школе?

Н.Р.: Я знаю, что в стране появилось очень много экологически направленных организаций и проектов. Организации, которые занимаются устойчивым развитием и просвещением, чаще всего являются нашими партнерами, используют наши материалы и ссылаются на Открытую школу в своей деятельности. Или же это проекты другой направленности, которые работают по различным вопросам, как климат и бизнес.

На сегодняшний день я не знаю организации – аналога нашего проекта, с которой мы бы конкурировали. Нас очень приглашают читать лекции в школы эко-тренеров, используют наши материалы и графики.

Я понимаю, что я все-таки узконаправленный специалист. А если говорить про вовлечение гражданского общества в этот процесс, то я думаю, что на сегодняшний день нет никого, кто мог бы говорить о повестке устойчивого развития в этом контексте. Поэтому и появилась идея создания Коалиции за устойчивое развитие страны (КУРС), которая собралась вокруг меня. Нам удалось привлечь в нее достаточно крупные организации благодаря тому, что Открытая Школа известна в определенных кругах.

D: Неля, твоя школа существует уже восемь лет. Она известна в России и за ее пределами. Ты проводишь семинары и встречи, выступаешь на конференциях. На твой взгляд, заметны ли какие-то сдвиги в России в сфере устойчивого развития?

Н.Р.: Основные сдвиги происходят в бизнес-сфере, что обусловлено в первую очередь международной конкуренцией. Инвесторы смотрят на то, насколько компания экологически и социально устойчива. Создаются рейтинги и, соответственно, инвесторы предпочитают вкладываться в «зеленые» компании. Несмотря на политическую изоляцию, российские компании начинают ориентироваться на международные бизнес-практики, иначе они могут потеряться. В результате бизнес в России лидирует в повестке устойчивого развития, но не стоит, конечно, обольщаться по этому поводу. Лидерство в отчетности и осведомленности о том, как вести бизнес в гармонии с природой и обществом не всегда означает что конкретные бизнес-практики меняются, что очень печально. Если честно, мне до сих пор некомфортно работать с коммерческими организациями, потому что мне часто кажется, что за их словами ничего не стоит. Поэтому я считаю, что устойчивое развитие — это ответственность государства. Именно оно должно определять стандарты и лимиты того, как работает бизнес.  На этом фронте есть прогресс, но не такой быстрый как хотелось бы. Да, в стране появился Совет при Министерстве Экономического Развития, и Россия наконец признала факт изменения климата из-за действий человечества. Однако, если мы посмотрим на действия министерств и на российское законодательство, в реальности ничего не происходит. 

В результате в этой сфере все еще застой и откат к старым позициям, несмотря на огромное количество встреч и форумов на тему устойчивого развития. То же самое происходит в отношении гражданского общества. Конечно, сдвиги какие-то есть, но они больше несут формальный характер. Например, если мы посмотрим на аспекты прав человека, свободы слова и гендерного равенства, в этих вопросах идет полная деградация к устаревшим взглядам.

D: Ты была координатором первого Гражданского Обзора о реализации Целей устойчивого развития (ЦУР), вышедшего в 2020 году. Расскажи в паре слов о цели этого доклада. Как его встретили в России? Что из доклада было принято властями на заметку?

Н.Р.: Задачей нашего доклада был независимый анализ реализации Целей устойчивого развития в России экспертами гражданского общества. В нашем докладе приняли участие как отдельные активисты, так и значимые НКО и представители академического сообщества. Конечный результат нашего доклада значительно отличался от государственного доклада, который также вышел в том году. Черновик официального доклада был очень обширным, и включал много важной информации от специалистов, но потом его сократили и оставили только то, что нужно. Наш же доклад открыто заявил об острых проблемах российского общества.

D: Ты читала официальный доклад?

Н.Р.: Я даже участвовала в его разработке и входила как минимум в три рабочие группы. Участие в формате удаленного включения было тогда невозможным. В то время все собрания проходили в основном в очном режиме, и мои коллеги нечасто использовали онлайн встречи. Сегодня это было бы по-другому. В итоге проблема официального доклада заключалась в том, что регионы не были включены в работу. 

У нас все было наоборот. Когда мы начали работать над Гражданским Обзором, мы постарались включить в процесс регионы, сделать так, чтобы все было открыто и доступно. Мы решили не фильтровать участников, не проводить закрытых встреч. Любой гражданин, желающий принять участие в обсуждениях, мог зарегистрироваться. Мы размещали информацию с предложением поучаствовать в разработке доклада на крупных социальных порталах. 

Мы хотели дать независимую оценку ситуации, и я дополнительно поставила себе цель представить российское гражданское общество на международном уровне. Про Россию все еще знают не так много. Европейцы мало работают с нашим регионом и Восточной Европой, потому что все внимание и ресурсы сосредоточены на развивающихся странах Африки, Южной Азии и Латинской Америки. Я считаю, что наша цель была достигнута. Мы получили отклик от различных международных агентств.

Мне сложно судить какие аспекты доклада были взяты правительством на заметку, потому что у нас нет нормальной коммуникации на эту тему. Нас, конечно, поблагодарили за активную позицию на нескольких международных мероприятиях. Самое позитивное, что мы получили со стороны государства — это реакция Чубайса. Он открыто выступал с заявлениями о том, что наш обзор должен рассматриваться параллельно с официальным докладом об устойчивом развитии.

D: В недавнем отчете Межправительственной группы экспертов по изменению климата, человечеству был вынесен горький приговор: наша деятельность наносит огромный урон планете и некоторые изменения в природе и климате являются необратимыми – как минимум в перспективе нескольких сотен лет. На твой взгляд, что необходимо предпринять правительствам государств, чтобы хоть как-то уменьшить эффект приближающейся катастрофы?

Н.Р.: Хоть что-то предпринять!

D: Будет ли достаточно этого «хоть что-то»?

Н.Р.: Это сложный вопрос. Мы движемся в этот ад на поезде без тормозов. Но опускать руки тоже не стоит. Нужно устанавливать жёсткие лимиты на влияние промышленности на климат. 

Россия в списке государств, которые ничего не делают для предотвращения экологической катастрофы. Наша страна признала реальность необратимого процесса изменения климата и выразила желание действовать. Но опять же все понимают, что все цели, которые правительство устанавливает, либо уже достигнуты, либо будут достигнуты без вмешательства государства. 

Что это значит? Чтобы соответствовать международным нормам, нужно уменьшить выбросы промышленности на определенное количество процентов, беря за основу уровень 1990 года. В Советском Союзе был очень высокий уровень промышленных выбросов. После распада Союза и начала экономической регрессии все производства остановились и, соответственно, выбросы сократились. Россия до сих пор использует факт того что мы не вернулись к уровню 1990 года, как доказательство сокращения влияния промышленности на климат. Когда нам говорят, что мы четвертая страна в мире по выбросам (первые три — США, Китай и Индия. Если мы объединим все страны Евросоюза, Россия будет на пятом месте), мы отвечаем, что мы уже их сократили. Часто слышна аргументация: «А посмотрите на США, они вообще ничего не делают. Почему мы должны что-то предпринимать?». 

Я не могу сказать, что я специалист по климату, но нужно трансформировать мировую промышленность. Необходимо провести декарбонизацию экономики, которая включает три основных составляющих: переход на возобновляемые источники энергии везде где это возможно; электрификацию и перевод всех технологий, которые работают на ископаемых технологиях, на электричество; и энергоэффективность промышленности. 

Сейчас очень много говорят о зеленом водороде. Действительно, это технология, которая может использоваться как природный газ. При этом, когда он будет сгорать, образуется вода. Но для производства водорода нам необходимо много энергии. По сути, если мы производим зеленый водород при помощи источников возобновляемой энергии, то мы придем к глобальной цели консервации энергии.

Возвращаясь к трансформации экономики с помощью возобновляемых источников энергии, электрификации и энергоэффективности, нужно отметить, что процесс должен руководствоваться принципом справедливого перехода. Декарбонизация должна происходить с учетом социальных аспектов. К примеру, если завтра Франция решит отказаться от атомной энергии, а Россия от угля и нефти, то государства должны обеспечить трудоустройство всех граждан, потерявших работу в результате этой реформы. 

D: Как мы, обычные граждане, можем помочь нашей планете?  

Н.Р.: Есть два возможных пути. Человек может быть рациональным потребителем и вести себя в обществе с точки зрения устойчивого развития, соблюдая принципы социального равенства. Или же он может выйти на более высокий уровень и начать включаться в работу с государством, пытаться различными способами влиять на политику. Одним из способов влияния является голосование. К примеру, в столице Германии недавно прошли выборы и зеленая партия заняла второе место с минимальным отрывом от более традиционной партии социал-демократов. Серьёзные изменения в обществе могут начаться и с реформы законодательства.

D: Если бы ты могла отправить послание в будущее, чтобы ты написала нашим потомкам?

Н.Р.: Я думаю, что лучше написать тем, кто в прошлом, и призвать их к действию. Я, наверное, не готова еще писать письмо в будущее, потому что нахожусь в процессе борьбы. Если наступит момент, когда я пойму, что уже больше ничего не смогу сделать в настоящем, тогда я сяду писать примерно такое письмо: «Дорогое будущее поколение, я сделала все что смогла, но результат вот такой, простите, мы правда старались!»  

Современная экономическая западная модель общества производит неограниченное количество отходов. Во Франции, например, эта цифра достигает 38 миллионов тонн в год.

Ещё в далёком 1884 году Префект Парижа Эжен Пубель постановил, что отходы нужно собирать и складывать в предназначенные для этого баки, накрывающиеся крышкой. В честь него, кстати, и названы современные мусорные контейнеры (poubelle в переводе с французского – мусорное ведро). Нововведение позволило городским властям очистить парижские улицы и послужило стартом традиции сортировки отходов.

Центры переработки мусора существуют в Париже с 1886 года. Тряпичники собирали бумагу, ткань, кости и консервные банки, другие рабочие отбирали железо, гончарные и эмалированные изделия. После тщательного отбора оставались лишь органические отходы, которые перемешивались с землей и шли на нужды сельского хозяйства. Остальные отходы сжигались, перерабатываясь в пар и электричество.

Закон о сортировке мусора был принят во Франции в 1992 году, но лишь с конца 2002 года он исполняется во всех округах Парижа.

Парижане выбрасывают мусор в три разноцветных контейнера. Желтый предназначен для пластика и бумаги, белый — для стекла, зеленый для бытового мусора. Лишь в нескольких округах Парижа используется четвертый отдельный коричневый контейнер для пищевых отходов.

Главная задача сортировки мусора – переработка его в ресурсы. Для успешной переработки нужно уделять огромное значение сортировке и сбору мусора. И если до 2020 года часть пластиковых и бумажный упаковок перерабатывалась, а другая нет, то теперь процесс сортировки упрощён и все части упаковки можно выбрасывать в жёлтый контейнер.

Простым примером является, например, упаковка из-под печенья, которая, чаще всего, во Франции состоит из картонной коробки, в которой находится пластиковая упаковка, покрытая пластиковым листом. До 2020 года в переработку шёл лишь картон, а сейчас в большинстве округов перерабатывается вся упаковка. С 2023 все пластиковые упаковки будут идти на переработку.

Сортировка мусора до сих пор не стала повсеместной привычкой, этот процесс все еще вызывает вопросы у горожан.

В итоге одной из главных задач успешной переработки отходов остается информирование людей. Высокотехнологические центры переработки мусора — огромный прогресс, но для того, чтобы они работали эффективно, отходы нужно правильно сортировать уже на первом этапе, в домах парижан.

В этом и заключается главная проблема. На мой взгляд, никто не знает на сто процентов как правильно сортировать и выбрасывать мусор.

На эту тему существует множество городских легенд: стоит ли сплющивать пластиковые бутылки? Так они занимают меньше места, но возможно в сплющенном виде бутылки не примут в расчёт в центре переработки. Фольгу теперь тоже можно выкидывать в желтый контейнер, но оказывается для этого ее нужно формировать в шары размером с теннисный мяч.

У меня до сих пор много вопросов и огромное желание сортировать мусор правильно. Я отношусь к тем людям, которые понимают, что переработка мусора в ресурсы – это очень важный процесс, но отсутствие централизованной и доступной информации мешает нам делать это правильно и эффективно.

Для некоторых горожан неважно, что происходит с мусором — лишь бы он не был на глазах. Винить таких людей сложно, это еще одно последствие отсутствия информации и социального воспитания.

Существует много различных инициатив по уменьшению количества мусора: многоразовые контейнеры и покупка продуктов на развес без пластиковых упаковок, например. Однако, эти нововведения чаще всего касаются органических супермаркетов, и остаются исключением из правил. Большинство горожан покупает продукты в обычных магазинах, а значит количество мусора в парижских домах не уменьшается.

Информирование населения о сортировке и переработке отходов является ключевым элементом процесса. Не все приходят к осознанию важности разделения мусора сами, для широкого распространения этого явления нужны образование и просвещение. На мой взгляд, этому должны учить в школе для того, чтобы формировать в новых поколениях правильную социальную позицию.

Юлиус — архитектор. Он живет в самом сердце девятнадцатого округа Парижа. Несколько лет назад, вместе с соседями, Юлиус посадил во дворе их огромного здания огород. С этого момента работа над садом превратилась в захватывающий проект. Соседи делят труд в саду и его плоды. Всего за несколько лет им удалось создать маленький островок природы в каменных джунглях Парижа.

В интервью для Draftsy Юлиус согласился рассказать о том, как работа над садом изменила жизнь обитателей парижской высотки.

Д: Юлиус, скажи, что было для тебя главной мотивацией для создания этого общего сада?

Ю: Ну что же, изначально мне захотелось создать «сад», а уже позднее пришла идея сделать его «общим». Моей первичной мотивацией было удовольствие от наблюдения как из семян появляются проростки, и как растения дают плоды. Мне нравилось наблюдать за пчелами, прилетающими собирать нектар, за дождем и за солнцем, делающими свою работу. Я начал экспериментировать с помидорами на своем балконе, на 12 этаже. Несколько лет этого было достаточно, чтобы чувствовать близость к природе. Мне кажется, наши личные обязательства по отношению к природе являются первыми и необходимыми элементами для нашего экологического существования в обществе.

В тоже время, я искал возможность нарушить исторические нормы, связанные с городскими зелеными насаждениями, которые по своему назначению являются исключительно декоративными и рекреационными. Что вы делаете в парках больших городов? Вы наслаждаетесь бегониями, бегаете трусцой, устраиваете пикники на траве с друзьями и стараетесь не испачкать свою выходную одежду травой и грязью. В каком-то смысле вы относитесь к ней как к большой веранде с цветочными горшками, пристроенной к гостиной, знакомой и привычной. В парках полно знаков, ограничивающих свободу, которая все еще царит в лесах.

Моя первая идея заключалась в том, чтобы тайно посадить несколько «неприглядных» сельских овощей на прекрасных клумбах парижских парков. Эта мысль привела меня к идее «общего сада», потому что городское пространство и социальные нормы немыслимы без разделения, без совместного проживания. Отменить большие города нельзя, но можно попробовать изменить их. Так моя связь с природой превратилась в своего рода любовный треугольник: природа, общество и личность. Я обнаружил много единомышленников в Париже, и на самом деле это массовое движение уже некоторое время продолжается по всей Европе. Одних движет мотивация возвращения к корням, других — надвигающаяся экологическая катастрофа, сокращение численности пчел и изменение климата. Идея состоит в том, чтобы вернуть себе городские парки и сделать столицу более зеленой для горожан.

Некоторые из этих мелиорированных территорий представляют собой крошечные островки зелени: в городах Германии, а недавно и в Париже, люди начали «осваивать» территорию площадью три квадратных метра вокруг тротуарного дерева и сажать полевые цветы, тыквы и многое другое. Остальные временно заселяют участки снесенных старых построек. Муниципальные власти начали следовать этой массовой тенденции и теперь оказывают горожанам помощь в озеленении, что было немыслимо двадцать лет назад. В Париже существует множество таких инициатив, и в настоящее время общественные сады часто включаются в новые жилищные проекты. Мне посчастливилось жить в многоквартирном доме с большой прилегающей зеленой территорией и делить ее с соседями-единомышленниками. Мы попросили владельца здания выделить нам участок под городское озеленение. Он дал нам шанс. Отчасти потому, что, хорошо это или плохо, экология в последнее время стала модным увлечением для жилищных компаний, а отчасти потому, что таким образом он экономит на расходах на уход за газонами. Теперь у нас есть сад площадью 600 квадратных метров, что немало для города, который является одним из самых густонаселенных мест в мире. Так появился наш сад, и мы только что собрали третий урожай.

Д: Каковы были первые шаги для тебя и твоих соседей, когда решение садить сад было принято?

Ю: Первые шаги заключались в попытке договориться о том, что и как мы хотим делать, и как мы видим финальный проект. Это (все еще продолжающееся) обсуждение не привело к волшебной материализации сада, но его все же стоит упомянуть. Франция — страна с очень сильными традициями общественного сознания и кооперации. Любой разговор может быстро вылиться в горячие дебаты о социальном и политическом устройстве. От идеи выделения земли в индивидуальное пользование мы отказались с самого начала. Будем ли мы коллективным садом или общим? Этот вопрос озадачил бы человека из какой-нибудь северной страны, но разногласия по нему были почти фатальными для нашей группы. Шаги, которые действительно продвинули создание сада, заключались в том, чтобы встать из-за стола в середине обсуждения, перейти на наш участок, построить деревянные рамы для клумб и начать копать. Со временем мы собрали средства на покупку древесины и инструментов, а также на замену неплодородной почвы. Мы научились вместе наслаждаться тем, чем раньше наслаждались в одиночку на балконах: наблюдать, как цветут цветы и созревают овощи и фрукты. Это особенное удовольствие для горожанина — спуститься на лифте в сад за зеленым салатом и огурцами на ужин — посреди Парижа!

Д: Кто тебе помогал? Сколько человек участвовало в проекте? Сколько времени ты сейчас проводишь в саду?

Ю: Владелец земли – частная компания социального жилья — выделила нам бюджет на наши капитальные расходы: древесину, оросительные трубы и новую почву. Планы, персонал и логистика исходили исключительно от нашей группы. Это включало в себя все виды ноу-хау, от плотницких работ до сантехники. Наша группа очень разнообразна по профессиям, но почти все они имеют профессиональное образование «белых воротничков». Есть оперные певцы, математики … Нам пришлось во многом полагаться на мой профессиональный опыт архитектора. Многие очень специфические знания, особенно когда речь идет о садоводстве, мы получаем из онлайн-ресурсов, YouTube и так далее. Вначале у нас было около 30 участников, но сегодня нас около 5-10 садоводов, из тех, кто приходит на огород постоянно. Поскольку мы обладаем чрезвычайно разнообразными навыками и возможностями, одни работают с почвой, другие организуют мероприятия, занимаются оформлением документов или делают фотографии для архива. Мы все еще находимся на стадии «инвестиций», приведение всего в порядок занимает много времени, но, в отличие от повседневной работы, объем труда во многом зависит от сезонов. Мы ищем внешнее финансирование, и в этом году французское правительство создало общегосударственную финансовую помощь специально для городского садоводства. Я надеюсь, что эта реформа поможет нам купить деревья и материалы для садовой мебели.

Д: Как вы разделяете обязанности по уходу за садом и урожай?

Ю: Мы никогда не устанавливали четкий состав группы. Однако у нас есть несколько базовых правил: никакого индивидуального присвоения земли и никакой иерархии власти (за исключением того, что я являюсь своего рода негласным лидером). Мы компенсируем отсутствие четкой структуры импровизацией. Я считаю, что это делает из нас анархистов, но мы не ограничиваем себя политическими определениями. Однако существует неписаное соглашение о том, что мы будем придерживаться экологических практик и философии. Существует большой разрыв между временем и усилиями, которые люди вкладывают в хобби, и реальными потребностями ухоженного сада, который просто погибнет, если его вовремя не полить. У нас есть группа в WhatsApp, где мы общаемся и стараемся быстро реагировать на погоду и при необходимости вызывать подкрепление для ухода за садом. Иногда желающих помогать нет, и растения могут завять. Хотя у нас нет иерархической структуры, мы назначили руководителей технических областей: одни отвечают за цветы, другие за овощи, третьи за бюджет, компост и так далее. Большинство этих инициатив возникает спонтанно, и человек, который представляет идею, обычно несет ответственность за ее реализацию. Выбор руководителя путем голосования было неактуальным, поскольку несколько человек редко озвучивают одну и ту же идею. Некоторые участники процесса призывали использовать голосование для вынесения решения по каждому мелкому вопросу, но это оказалось не только контрпродуктивным, но и отнимающим много времени, главным образом потому, что садоводство включает в себя тысячи мелких решений, которые носят чисто технический характер. Например, группа может беспристрастно проголосовать за посадку гороха вместе с луком, но эти две культуры никогда не будут хорошо расти вместе. Некоторые решения менее очевидны, потому что существуют различные философии садоводства. Мы по-прежнему расходимся во мнениях по поводу того, должны ли мы стричь газоны «по-английски» или позволять им разрастаться в дикой природе в духе «французского сада». Мы должны выслушать все «за» и «против» и поставить вопрос на голосование.

Поскольку земля используется всеми, мы делимся плодами сада наиболее справедливым образом. Наш урожай пока недостаточно велик, чтобы установить квоту для его распределения, поэтому совместные обеды, приготовленные из наших овощей и фруктов, являются символическим актом раздела плодов наших трудов.

Городское садоводство и экологическое сознание имеют сильную социальную связь, почти родство. Даже среди жителей нашей высотки с видом на сад наша группа и ее деятельность вызывают любопытство и разговоры. В этом смысле наша деятельность сильно отличается от деятельности профессионала в сельском хозяйстве, ухаживающего за своим малоизвестным сельским садом: это неизбежно театральная сцена, на которую смотрят другие горожане. Это может показаться немного негативным, но в то же время это форма прямого действия по изменению традиционного городского мышления. Все наши новобранцы присоединились к нам после того, как увидели нас через окно своей квартиры. В целом, только в нашем районе существует около пятнадцати подобных садовых проектов. Они становятся все более заметными в городе и влияют на муниципальную экологическую политику.

Д: Что вы обычно сажаете в огороде? Приходилось ли учиться на собственных ошибках, садить новую рассаду после неудач?

Ю: Вначале мы были ограничены коротким списком растений, которые могли расти в нашей илистой земле, с минимальным 1,5% органического вещества. Положение улучшилось после того, как мы добавили 40 кубометров плодородной почвы. Теперь, помимо обычных экологически чистых овощей, мы выращиваем разные помидоры, даже итальянский болгарский перец. Для экзотического перца мы построили теплицу. Поскольку у нас нет формального обучения в этой области, мы используем метод проб и ошибок. В этом году я пробовал выращивать южные дыни в теплице, но влажный и теплый воздух оказался идеальным для плесени, и она уничтожила растения. Помидоры очень хорошо себя чувствуют в Париже, хотя этим летом было очень холодно. Мы садим красивые цветы для эстетического удовольствия, но выбираем виды и сорта, которые любят пчелы.

Д: Как ты думаешь, общественные сады исчезнут в будущем или станут еще более распространенными?

Ю: Городские общественные сады не могут исчезнуть, потому что их появление происходит по тем же причинам, которые еще в девятнадцатом веке вынуждали власти больших городов создавать общественные сады за счет застроенных территорий. Тренд городского садоводства — не только мода, но и абсолютная экологическая и социальная необходимость. Однако, в отличие от общественных парков, у городских общественных садов есть много ограничений: они появляются там, где становится доступным пустое место в застроенной среде. Но все больше и больше градостроителей включают такие сады в новые жилые проекты. Это становится нормой.

Д: Считаешь ли ты, что создание общественных садов в больших городах может быть альтернативным ответом неизбежной проблеме нехватки еды?

Ю: Интересный вопрос. Конечно, можно сделать многое, чтобы города могли обеспечивать себя сельскохозяйственной продукцией, но есть определенные ограничения, которые следует принимать во внимание. Растительность в Париже постепенно распространяется на плоские крыши, даже на стены, но она всегда будет делить пространство с другими компонентами и функциями города. Солнечный свет — еще одна вещь, которой можно поделиться. Некоторые овощи и фрукты легко выращивать даже в городе, но их очень сложно перевезти из отдаленных мест. Например, свежая малина. В Париже есть компания, которая выращивает ее на крышах домов и поставляет прямо в рестораны, потому что огромное количество ягод портится очень быстро и не выдерживает транспортировки. Похожая проблема существует с перевозом свежей зелени, листьев салата и многих других овощей.

Д: Помимо городских садов, что еще мы можем сделать для улучшения экологической ситуации в больших городах по всему миру?

Ю: Помимо отсутствия растительности, в городах существуют серьезные экологические проблемы, которые следует решать как можно быстрее, например, транспорт и теплоизоляция зданий. Если твой вопрос больше о природе в городе, я хотел бы превратить плоские крыши в настоящий слой густой зелени, плавающей над городом, с редкими пешеходными мостами и переходами для мелких животных на улицах. Это было бы новое пространство, с другими нормами совместного проживания. Утописты девятнадцатого века призывали объединить лучшее, что есть в городе и деревне, но эта идея обернулась печальными огороженными загородными кондоминиумами. Я не преследую такой цели. Для больших перемен потребуются серьезные изменения в законодательной базе, строительных нормах и даже в концепции собственности на землю. Французы говорят: «Будем реалистами, попросим невозможного!»

Во Франции практически в каждом городе существует AMAP (Association pour le maintien d’une agriculture paysanne), что в переводе с французского означает Ассоциация по поддержанию фермерского земледелия. Первые Амапы появились в стране в 2000 году. Они дают городским жителям возможность покупать свежие овощи, хлеб, яица и мясо напрямую у фермеров. Желающие присоединиться к амапу подписывают контракт с местным фермером, обеспечивая ему тем самым финансовую стабильность на протяжении года. Фермер же со своей стороны поставляет подписчикам раз в неделю свежие овощи, выращенные без пестицидов. В Париже фермер может работать с одним, двумя или тремя районами, в зависимости от того на сколько человек рассчитан его урожай. В некоторых районах Парижа и его окрестностей могут сосуществовать несколько амапов, с разными фермерами.

Мне посчастливилось быть частью такого амапа в регионе Иль-де-Франс.

К предложению записаться в амап я сначала отнеслась скептически. Я была наслышана об этой ассоциации, и некоторые из моих друзей высказывали противоречивые мнения о том, как она работает. Среди неудобств этой системы люди чаще всего отмечали тот факт, что овощи нужно забирать регулярно, раз в неделю, в одно и тоже время. Это значит, что в вечер раздачи овощей человеку сложно строить какие-то другие планы. Подписывая контракт, городские жители также соглашаются время от времени помогать фермерам: участвовать в раздаче овощей, помогать в сборе урожая и так далее. Другим неудобством является тот факт, что урожай не всегда предсказуем. Овощей в какие-то недели может быть немного, и подписчикам приходится докупать необходимые продукты в обычных магазинах, вместо того чтобы получать стопроцентную органику от фермеров. Фрукты в парижских амапах бывают редко (ассортимент урожая зависит от амапа и его местоположения).

Одним из важных принципов системы является не только поддержка местного фермерства, но и потребление сезонных продуктов. Любители летних овощей не найдут зимой в амапе ни огурцов, ни помидоров. В зимнем меню скорее всего окажутся одни и те же овощи, такие как различные виды капусты, картофель, морковь, лук, листья салата, корень сельдерея, черную редьку.

После долгих раздумий я все-таки решилась подписать контракт. Моей главной мотивацией было желание поддержать местное фермерство и натуральное сельское хозяйство без пестицидов. Отправившись на первую раздачу овощей, я была поражена количеством людей, поддерживающих эту систему. Публика была совершенно разношерстная: пары с детьми, пожилые люди, молодежь. Среди амаповцев даже оказался наш сосед. Пообщавшись с фермером, я узнала, что в амап нашего района записано около 40 человек (и это был далеко не единственный в округе амап!). У фермера на тот момент больше не было мест и ему даже пришлось отказать некоторым людям, желающим записаться.

Поразила меня и царящая там дружелюбная и веселая атмосфера. Как оказалось, каждую неделю, стоящие на раздаче приносят с собой пироги, напитки и устраивают небольшую вечеринку. Кто-то забирает овощи и сразу же идет домой, а кто-то остается, чтобы пообщаться. Собравшиеся обсуждают органическое сельское хозяйство, альтернативные способы добычи энергии, уменьшение отбросов и поддержку местного фермерства. Во время таких вечеров люди обмениваются мнениями и опытом. После нескольких встреч я поняла, что раздача овощей с семи вечера до восьми тридцати попадает на время, когда французы ужинают. Те, кто приходят раздавать овощи другим членам ассоциации (каждый раз это кто-то из членов ассоциации) используют это время чтобы перекусить после работы и «поужинать» с друзьями и единомышленниками. Участвовать в раздаче овощей подписчикам нужно как минимум раз в шесть месяцев. Те кто стоят на раздаче могут в конце вечера взять оставшиеся овощи домой. Самыми урожайными периодами в амапе являются лето и осень. В это время наш фермер привозил самые свежие овощи: сочные помидоры, свежий лук, огурцы, баклажаны, кабачки и душистую зелень.

Раз в год самые активные участники амапа устраивают общее собрание, куда приглашаются все подписчики. Чаще всего на таких собраниях обсуждаются организационные вопросы и главные тенденции в сельском хозяйстве, участники голосуют за нововведения и обмениваются мнениями. Помимо этих годовых встреч, городская сеть амапов часто устраивает конференции и просмотры документальных фильмов на тему органического фермерства.

Пожалуй, самой запоминающейся частью членства в амапе для меня были поездки на ферму. Каждый раз нас собиралось около двадцати человек! Работа на ферме оказалась очень познавательным процессом. С одной стороны, я узнала много нового о фермерстве и смогла собственными глазами увидеть, как это происходит во Франции. С другой стороны, во время обедов на ферме, когда каждый делится своим приготовленным блюдом, я смогла познакомиться с интересными людьми из разных культур и частей общества, которых объединяет любовь к земле, желание перемен и поиск альтернатив современной системе потребления.

Копание в земле, сбор овощей, приятная усталость вечером, — все это напоминало мне мое детство, когда я помогала родителям на даче. Я помню, что тогда я не понимала удовольствия от выращивания собственных овощей. Работа на огороде мне казалось бессмысленной тратой личного времени, ведь все можно было купить в магазине. Помогая нашему фермеру, у меня возникало ощущение, что я тоже вношу какой-то вклад в выращивание овощей и даже больше, вклад в развитие натурального хозяйства. Я по-другому взглянула на местное фермерство! Я попробовала новые овощи, которые до этого если и видела в магазине, то не покупала, так как они были мне неизвестны. Я окунулась в мир солидарности не только по отношению к фермерам, но также между участниками амапа.

Среди амаповцев была традиция: те кто не могут прийти за своей корзинкой с овощами, могут попросить кого-нибудь забрать ее и подержать до следующего дня. Временами, особенно зимой, когда на улице темно и льет дождь, сложно мотивировать себя пойти в амап за овощами. Но каждый раз, я пересиливала лень и шла на встречу. Я ни разу не пожалела о своем решении записаться в амап. С переездом из Парижа мне пришлось его покинуть и теперь, когда я пробую выращивать свои собственные овощи, я с теплотой вспоминаю этот бесценный опыт.

Благодаря амапу и людям, которых я там встретила, у меня появилась надежда, что с помощью солидарности и ответственности, просыпающейся в каждом их нас, когда мы трудимся вместе, мы можем внести свой вклад в экологическое будущее нашей планеты. Даже если этот вклад начинается с простой корзины свежих овощей.

18 сентября отмечается Всемирный День Чистоты — миллионы людей по всему миру собираются вместе, чтобы изменить жизнь своих стран к лучшему.

Согласно официальному сайту Всемирного Дня Чистоты, в прошлом году, несмотря на пандемию, в мероприятии приняли участие 11 миллионов волонтеров из 166 стран, которые собрали 43000 тонн мусора. В этом году организаторы надеются привлечь еще больше желающих.

Идея собраться вместе, выйти на улицу и максимально очистить окружающую среду родилась в 2008 году в Эстонии. Местная массовая организация «Сделаем!» предложила эстонцам провести первую общенациональную уборку. На этот массовый «субботник» пришло 50 тысяч человек, которые за пять часов собрали десять тысяч тонн мусора, в результате «очистив» страну от отходов. Событие быстро попало в новости, но, что еще важнее, оно вдохновило миллионы людей (и даже целые правительства) последовать примеру эстонских волонтеров.

Члены изначальной эстонской группы создали в 2011 году международное движение Let’s Do It World. В 2018 году они естественным образом перешли от идеи «уборки» отдельных стран и организовали первый Всемирный День Чистоты. Согласно годовому отчету движения за 2020 год, участники сосредоточили свое внимание на пластиковых бутылках и окурках. Однако во время прошлогодней уборки волонтеры со всего мира раскопали несколько интересных находок. На Каймановых островах собрали много брошенных тележек для покупок, во Франции из канала вытащили стиральную машину, а на Украине волонтеры нашли в грязи мотоцикл.

В моем родном штате Флорида тысячи добровольцев сегодня выйдут на улицу, чтобы очистить местные парки и пляжи — Всемирный День Чистоты совпадает в США с Международной прибрежной уборкой, которая призывает людей собирать мусор на побережье и предотвращать загрязнение океана пластиковыми отходами.

Даже если ваш День Чистоты будет состоять из пластиковой бутылки подобранной с тротуара или прогулки по парку с ведерком, куда можно складывать попадающийся по дороге мусор, — мы все можем внести свой вклад. Давайте очистим мир!